...Майор рассказал такую историю. Когда его из органов-то вышибли, очень он сперва обиделся. Но потом подумал и решил, что всё правильно. Когда у нас в стране за верную службу жаловали? Никогда. Чем тосковать, думает, займусь-ка лучше каким-нибудь полезным делом.
А была у Собакина мечта. Очень хотелось ему сделаться писателем. Да не каким-нибудь там беллетристом, а бойцом научно-атеистического фронта. Как Емельян Ярославский.
И он тогда подумал, что может быть теперь настало время эту мечту осуществить? А что? Пенсия идет. Семьи - нет. Времени свободного - навалом. Пишмашинка на столе. Сиди себе, да постукивай пальчиком. Разоблачай долгогривых в своё удовольствие.
Вот в один прекрасный день садится он за работу. Ставит на стол пепельницу хрустальную. Пачку «Герцеговины» кладет. Графинчик «Калгановой» сбоку. Рюмочку мельхиоровую ставит. Тарелку с маринованными огурчиками...
Хватил для почина рюмашку и давай стучать. Первая-то фраза у него сразу получилась. Хорошая фраза. Сильная. «Как известно, религия - это опиум для народа!». Но вот дальше дело что-то застопорилось.
Он и прохаживался. И курил. И в задумчивую позу садился. К графинчику прикладывался несколько раз. Ни-че-го! Хоть плачь. Крутятся и крутятся в башке всё те же слова.
Как писать, он себе, в общем и целом, представлял. Только вот не знал о чём. Тема не вытанцовывалась. Он уж в памяти копался-копался. Случаи из практики вспоминал, ситуации всякие. Но как-то всё не подходило. Не тянуло на солидный труд.
Мучился, бедняга, мучился, не идет да и всё. А уж вечер. Смеркается. Графинчик пустой почти. Собакин думает, сейчас вот ещё рюмочку скушаю и баиньки. Утро вечера мудренее.
И вдруг слышит шорох. Поднимает глаза... Что за чёрт? Стоит в комнате мужик. Здоровенный такой шкаф. И вроде горбатый.
Бред!! Дверь на двух замках. Шестой этаж. Окна закрыты. Как этот бандюга сюда проник? Ну майор, конечно, по привычке правую руку к кобуре. А ни той, ни другой нету. Он растерялся с непривычки. Но все-таки овладел собой и спрашивает, ты, мол, кто, мужик?
А этот незнакомец начинает что-то там такое невразумительное блеять. Вы, мол, не беспокойтесь... Я, мол, вам ничего плохого не сделаю... Я, собственно, как раз наоборот... Помочь хочу... По какой-то там неизреченной милости... И улыбается то ли застенчиво, то ли глумливо...
Собакин тем временем отдышался, в себя пришёл маленько да как рявкнет: Документы на стол! Быстро!
Тот по карманам себя похлопал и руками развёл. А майор ещё пуще наседает. Отвечай, кто таков! Фамилие? Как проникли в охраняемое помещение? С какой целью? Назови сообщников щас же!
А тот ему, да какие, говорит, сообщники? Один я. Прибыл для проведения личной задушевной беседы. Конкретно с вами. Согласно плана индивидуальной воспитательной работы, в целях морально-психологической реабилитации. Я, понимаете ли, как бы вам это сказать... ну, в общем, я … ваш ангел-хранитель. Вот...
Майор как заорёт: Кто-о-о?! Что-о-о?! Какой-такой телохранитель?!
А тот всё своё гнёт, ангел-хранитель, мол, и баста. Вашего-то, говорит, прежнего за халатное отношение и развал работы отстранили, а меня вот, на его место. Вы не переживайте, я сотрудник опытный. У меня одних благодарностей восемнадцать штук. В моей практике и более тяжёлые случаи были. И ничего...
Какие случаи? Кого отстранили? Ты что несёшь? Зубы заговариваешь, сволочь?
Неизвестный ему отвечает, что зубы-то, мол, здесь ни при чём, а есть у каждого человека свой ангел-хранитель. Чтобы его на путь истинный наставлять. Ну и, конечно, охранять, заботиться…И другое разное... Вот так…. А ваш, мол, прежний - не справился. Развалил всю работу.
У нас ведь с кадрами-то, говорит, тоже караул. Многие по блату устраиваются, не умеют ничего, да и не хотят… Вот и этот не оправдал возложенного доверия. Не проявил достаточных морально-этических оснований. По разгильдяйству и нерадивости допустил вас до такого вот плачевного состояния. Комиссию даже пришлось собирать. Да. …Отстранили его, короче. Объявили служебное несоответствие, в звании понизили и услали в другое место дослуживать… А меня - на его место. Исправить, что можно.
Собакин обиделся даже. Чем же это, говорит, моё состояние такое уж плачевное? Да как же, Ангел ему, вы в зеркало-то смотритесь иногда? До чего себя допустили! Без слёз не взглянешь. Просто волосы дыбом встают…
Собакин вскочил. Это мы, говорит, сейчас посмотрим кто из нас встанет, а кто, наоборот… И - шасть к телефону. Ангел смотрит спокойно. Зря вы это, говорит… Телефончик-то, не работает. Майор хвать трубку, и правда тишина мёртвая. Задумался. А гость сидит ухмыляется, ногтем в зубе ковыряет.
Если вы, говорит, в чём сомневаетесь, то я ведь могу и вещественные доказательства предъявить. Вот, пожалуйста… Тут он начинает скидывать пиджак.
А мужик здоровый такой, ну вот просто бычара. Рубашку с майкой стянул, мускулы так и играют. Майор глядит, а у него там оказывается никакой и не горб. У него там, оказывается, крылья! Нормальные такие крылушки. Золотого цвета. В сложенном состоянии. Вот, говорит, а вы не верили. И улыбнулся грустно...
|
