Поймите, я никогда не верил ни в какую чертовщину. В прежние времена – вообще атеистом был. Членом партии… Потом, когда всё переменилось... Меня тоже к религии потянуло. Стал даже в храм заглядывать. …Ведь это наша культура…
Но верить во всяких там леших-домовых... Это для меня было слишком примитивно... И в ведьм тоже, извините… И если бы не столкнулся сам…
Короче. Целует она меня… Я на седьмом небе, конечно… Только чую вдруг… Что-то не то… У неё же зубки-то ровные, как жемчужины… А я почему-то губами и языком ощущаю… что они какие-то не такие… Кривые что ли… И как будто, даже, клыки…
И тут я вдруг почувствовал страх невыразимый… Ужас… Отпрянул от неё… Смотрю, а передо мной старуха стоит… Просто вылитая Баба-яга. …Ну ни дать - ни взять. Я - от нее, а она за мной… Вцепилась гадина... Бельма на глазах. Слепая. И вдруг говорит, можете себе представить, всё тем же нежным голоском: «Куда же ты, милый? Что случилось?». Я вырвался кое-как и - к двери. Она встает и начинает в воздухе руками шарить. Меня ищет. Ну, чистый Гоголь! «Вий»! А я думаю: «Вот и смерть моя пришла».
В этот момент происходит ещё одна странность. …Что-то вроде видения. ...Вдруг всё исчезает... И будто стою я там же, в собственном доме. Но никого рядом нет, я один. А кругом грязь, запустение...
Зеркало на стене, а оттуда - какое-то чужое лицо смотрит. Мужик моих лет, седой, лохматый. В руке свечу держит... Худой, усталый. ...Глаза большущие, серые. ...Смотрит внимательно, и не поймёшь, то ли с сочувствием, то ли с насмешкой. Потом гляжу - нет, всё-таки не насмешка. Жалость скорее… Но мне становится ещё страшнее. Потому, что, понимаю, видит он меня насквозь. Ну вот то есть до последней моей глубины. И ничего от него не утаишь, не спрячешь. Еще ужаснее мужик этот, чем старуха.
…Через некоторое время прихожу я в себя. И вижу, никакой старухи нет. На кровати сидит она, моя лапочка. Смотрит в пол застенчиво... Что это, думаю, мне такое померещилось? Наваждение… А она встает, глаза поднимает и я понимаю… что это - не она! Не та... Не знаю как объяснить…
…И одета теперь иначе. Странно как-то одета. Трусы на ней солдатские. Сатиновые. Представляете? Синего цвета. И мокрые, будто. А на ногах сапоги кирзовые. Лицо вроде бы то же, но глаза... Глаза! Другие. Тяжелые, пустые. Ужас! Просто ужас! А тело по-прежнему прекрасное… Но тоже какое-то не такое... Кошмар, короче!
Поднимает она на меня страшные эти глаза и говорит: «Чой-то ты такой нервный? А? Ну ка иди сюда, паразит! А то ишь, раззадорил девушку и в кусты? За такую «динаму» знаешь что бывает? Шлангом-то не прикидывайся, а то накажу. Ну ка давай скорее, а то у меня уже терпенья нет! Видишь, все трусы из-за тебя дурака промокли...» Тут она как бы засмеялась. Голос сиплый, пропитой. А у меня голова - кругом. И затошнило так, что того и гляди вырвет.
|
