Я бы в тот момент всё отдал, лишь бы не подходить к ней. Исчезнуть навсегда из дома этого проклятого. Из этого ужасного мира. Не видеть этого безглазого чудища. Забыть навсегда о том, что здесь случилось.
Но вопреки собственной воле иду к ней. А сам пытаюсь вспомнить хоть какую-нибудь молитву. Ни черта конечно не вспомнил. А у нее смотрю глаза уже другие. Не пустые, а такие... ласковые, зовущие... Слышу, шепчет сладенько так: «Иди сюда, мой маленький. Моя киска устала ждать! Иди-иди, лапочка. Ну, где там твой дружок? Твой разъярённый лев…» И руки протягивает. Трогательно так. Потом поднимается с кровати и смотрит на меня уже не ласково, а со страстью. И стонет. Громче, громче… А потом как закричит. «Ну иди же ко мне скорей! Видишь как я тебя хочу!»
И начинает эти самые солдатские трусы на себе рвать. Рвёт, рвёт… Прямо в клочья. Потом ноги раздвинула широко, присела чуть-чуть и затрясло ее... Лицо обезумело. Сама себя ласкает и стонет. И кричит. Так кричит, что мат стоит на всю деревню… Ужас…
...Стыдно, конечно, такое говорить... Но, из песни слова не выкинешь... Я вдруг испытал возбуждение. Да. И очень сильное! Может быть даже самое сильное в своей жизни.
Всё понимаю, конечно... Я и тогда всё понимал... То есть я, конечно, ничего не понимал. Только знал, что это плохо. Отвратительно… Самое гнусное, что я в жизни делал... И самое опасное... Да, я же ведь и про старуху помнил. …Боялся ужасно... Но ничего, абсолютно ничего не мог с собой поделать. Чувствую, что вот кто бы она там ни была, мне теперь всё равно... Только бы раз... с ней... её... А там хоть под поезд!
Я - к ней... Она меня обнимает. Прижимается всем телом. И начинает... Как бы это сказать? …У меня там, значит, рукой искать... Пытается «мужское достоинство» моё, пардон, нащупать… Да! …И ничего, можете себе представить, ничего не находит. То есть не то, чтобы совсем ничего... Но... Короче не то, что ожидала… Потому, что у меня всю, извините, эрекцию как рукой сняло. Срам! И ведь, честное слово, никогда такого не было. А тут, пожалуйста... Как назло…
Но, вижу, её это не смущает. Шепчет мне, даже, что-то успокоительное. А сама тянет за плечи вниз. Я не понимаю чего ей надо. Но опускаюсь. На колени. И тогда она... Вставляет мою руку... Ну вы догадываетесь куда и начинает двигаться... Тут уж и я наконец понимаю, что от меня требуется… Вот так.
Она орёт. От наслаждения, надо полагать. …И всё вроде бы у нас хорошо. Но только я чувствую, что... Что совершенно ничего не чувствую... Ощущений ну вот просто никаких. И я уже жалею, что в это дело ввязался.
А у нее, значит, наступает этот самый, извините за выражение, оргазм. Она кричит что-то там совсем уж ужасное. И падает на пол. Я, конечно, руку сразу выдергиваю... А она начинает по полу кататься... Потом замирает… И лежит, как мёртвая…
Лежит довольно долго. Я уж думаю, не померла ли и вправду моя ведьма? Хочу пульс ей пощупать, и в этот момент вдруг слышу рыдания. И шепот срывающийся. «Ты думаешь я такая? Ты презираешь меня?! Да, да, ты меня презираешь. Ты же не знаешь, почему... Почему я стала такой… Ты же не знаешь что они со мной сделали!.. Ах, если бы ты только знал».
|
